Сейчас Путина и его команду российский правящий класс терпит даже не потому, что плюсы перевешивают минусы (это, очевидно, уже не так), а просто деваться некуда. Отсутствует пространство для маневра. Но вот в условиях неразберихи переходного периода такое пространство будет. А это значит, что у потенциальных диктаторов просто нет шансов. Они не смогут ни контролировать государственный аппарат, ни разрушить его. В современной России авторитаризм может существовать только в той форме, которая устаканивается на наших глазах. Не сомневаюсь, что Путин способен – и, скорее всего, захочет – еще немного закрутить гайки. Но время жесткой диктатуры ушло. Она не является сегодня ни альтернативой путинизму, ни возможной траекторией самого путинизма.

Конечно, на это можно возразить: большевикам ведь удалось полностью разрушить старое государство и создать новое. Оставлю Л. Млечину тему о том, какой ценой им это удалось. Вопрос в том, удалось ли? Исторический факт – признанный, кстати, на исходе дней самим В. Лениным, – состоит в том, что нет. Действительно, большевистская партия послужила социальным лифтом для пары десятков тысяч активистов. Однако организационную основу советского режима составили несколько миллионов рядовых (и не очень) делопроизводителей, которые уже делали карьеры в царском государственном аппарате, а также в многочисленных квазинегосударственных организациях типа земств и городских дум. Эти люди, в отличие от современных российских чиновников, бизнесменами не были. Они просто сменили прежнее начальство на новое. Работали, конечно, даже похуже, чем при царе (что очень печалило большевиков), но, ни шатко ни валко, дело постепенно наладилось.

Значит ли это, что российское государство деградировало до точки невозврата? Многое подталкивает к такому выводу, но это не так. Более того, я бы согласился со сторонниками жесткой диктатуры в том, что для восстановления в стране реальной государственности нужны кардинальные политические решения, а не административные реформы. Я расхожусь с ними в том, что такие решения можно найти на пути ужесточения политического режима, и считаю, что восстановленная российская государственность может быть только демократической. Так получилось, что теперь только демократия может установить эффективный контроль общества над бюрократией. Но об этом – в другой раз.
  Источник